Вот видит грог, моя бы нога не ступила на порог театра просто так, но маман попросила зарядку, а у них как обычно веселье по поводу начала рабочих будней. Все такие добренькие, обниматься, «Соня! Ты похудела!» И через несколько обнимашек я вижу Артема, которого хлебом не корми, но дай стебануть мои отношения. 

— О, так вы живете вместе! Он снял квартиру!
— Так он к ней пешком из Геленджика пришел, — Маме респект, знает, когда надо нужное слово вставить, да.
— А я-то думал такое бывает только в сказках.  

И пытается коснуться, пощупать, мол ты же все равно моя. Заломал мне руки не на шутку. 

— Что ты делаешь?
— Почувствуй то, что чувствую я, когда ты делаешь это со мной.

Хоспади, ну что за неугомонный мужик! 
Уже его Вера ненаглядная пришла, в которой, честное слово, я не вижу ничего, кроме безысходности и такой наивной до ужаса глупости… Уж если бы я увидела рядом с Артемом его уровень — вообще свидетелем на свадьбу бы записалась. Но когда раз за разом я вижу И ЕГО безысходность, то вообще печаль. И все равно надо поддеть Соню. Как так! Самая главная курица, которая была на таком прочном поводке, покидает загон без слез и признаний «Ну ты же знаешь, что я все равно тебя люблю». 

Я бы хотела быть с ним друзьями, потому что я его очень люблю как человека, но… Я не хочу провоцировать ни своего мужчину, ни себя. Не потому, что я сорвусь и побегу к нему, а потому, что меня нервирует, когда он пытается задеть Диму. Уж не он ли меня крыл матом за то, что я не уважаю его выбор? 

Он не успокоится, матьиго, пока я не просто уйду от Димы — ему это вообще пофигу, а когда я будучи с Димой позволю себе хотя бы поцелуй. А вот хрен!

Больше скажу — мне и не хочется  
Да, меня где-то в глубине души бесит конкретно то, что я дала всем продохнуть, особенно Вере. Но моя битва априори выиграна, потому что мужчина не просто в меня пихает, а я не чувствую себя вещью.
Дай грог, чтобы у Артема все было, ибо он очень убит, совершенно несчастный. Мне показалось, что он плакал… Ну, милый, сам виноват