слишком сложно мне кого-то любить, я не хочу

сейчас вот я никого не люблю и мне зшибись 

пизжу конечно, мне очень не хватает, но в принципе пратикчески мне збс. нет мужиков — нет проблем

я вчера не писала егору. Я написала артему. блять, вы просто не представляете какая для меня мука — то, что я его не могу простить. Я хочу, но не могу, я вам клянусь. Я пытаюсь вот в реале подойти, обнять, как-то снизить градус кипящего в душе говна на его счет, но не получается. Да, я обиженная телка, но ничего не могу с этим поделать. Знаю, что надо простить, но... 

Ну просто слишком много лет я клала на его алтарь и не понимаю, как компенсировать те годы, что я верила, что именно он меня не обманывает, возвращалась к нему именно потому, что все меня наеживали, а он, как я думала, нет. Это же чистой воды эгоизм в данный момент — свербит-то от того, что я была дурой такой. Когда я его любила, я вообще на себя забила конкретно, я б ему серьезно сердце отдала в случае чего. Я помню, как он пришел ко мне с шампанским (уникальный случай на самом деле), а в то время я уже как-то подумывала, что отпускаю эту любовь, потому что взрослела и умнела, ага. А он постоянно напоминал мне о том, что я его люблю. По факту-то ему очень нужна была именно моя любовь — любовь безусловная, в которой он сомневался всегда, пока я была девочкой 16-ти лет, а когда я признавалась в этом и спустя год, два, три — он просек, что чота все серьезно, оказывается. Ну отдала б я тебе свою девственность во всех местах, если б не любила до беспамятства, дебил. 

— Ты ведь любишь меня.

— Нет… Не люблю… Прошло.

— Но ты ведь отдала бы мне свое сердце?

— Нет. Нет...

— Отдала бы, — со смешком с лицом царя сказал Артем. 

Я писала тогда пост об этом с совершенно другого ракурса, потому что я любила. А теперь понимаю, что он просто пользовался моей абсолютной любовью, она может единственная грела его, хотя он и не мог полюбить меня в ответ. 

Чо он так пересрался-то, когда Димас у меня появился весь такой деятельный, автостопом к своей любимой добрался, живем вместе и любим друг друга. Да потому что жопу засвербило, что я по нему не убиваюсь. У меня кто бы ни был, но я возвращалась к нему, а тут хрен на рыло, я люблю другого и тебя даже видеть рядом с собой не желаю. Он-то лепил из меня рабыню для себя и внушал мне, что я — лишь любовницей могу быть. Он на самом деле всем своим бабам это внушал, его желание на фоне первой провальной любви — быть единственным, зашкаливает. 

Заломал мне руки, хотя я тогда очень к этому строго относилась — я сама требую, чтобы мужика моего никто не трогал, значит и я не должна позволять себе никакого тактильного контакта. Он реально сделал мне больно физически. Впервые в жизни. 

— Ну почувствуй же ту боль, что чувствую я!

— Ты ебанутый, Артем? 

Каюсь, мне было отрадно, что у него засвербило. Потому что впервые я стала победителем, а не он. Столько лет я была просто на коленях перед ним, а тут я на коне, а он в грязи. 

Для него-то я предатель, а не он. И это единственный раз, когда я не виню себя. Да, я делала ужасные вещи, но то, что сделал он со мной — вообще не относится даже к привычному порогу душевной боли. 

Ну да, меня волнует. Я не люблю его, но должна, тупо должна простить… Но не прощу. Никогда. 

Я строила Вселенную отдельную для любви к нему, я поливала там цветы, я одобряла её и лелеяла, а он просто взял и убил все. 

— Понимаешь, Сонь, ведь ты бы и не была такой, если бы не было его в твоей жизни. Не было бы мужиков, не было бы изнасилования — ничего. Это все он.